Абиссиния, что-то ещё, ведь, наверное, что-то и позабыл, вот, слава Богу, вспомнил - Промысловые дороги... И, естественно, главное - посёлок Ахтырский, Городок нефтяников... Мы, как говорят, и ахнуть не успели - жизнь-то идёт и другая, своя -кто в поле работает, кто в лесу или там на заводе, а мы-то - учимся, в гору некогда глянуть, а глянули и ахнули: параллельно дороге Краснодар-Абинская и далее на Новороссийск, чуть южнее пролегли ещё две дороги, промысловые. Без асфальта - его, по-моему, и сейчас там нет, как и не было, — зато широкий профиль и отличные кюветы. А главное, что интересно, они, эти дороги, долгие годы не нуждались в ремонте. Их никогда не заливала вода, на них не гнили уличные лужи, к чему мы были «хорошо привыкши». То ли за счёт глубоких кюветов, то ли благодаря хорошей планировке, грейдированию и укладке грунта, а сверху - мелкого гравера из речки Ахтырь, кто его знает, но дороги всегда были сухими. Нет, мы понимали, что уход после зимы, дождей дорогам и был нужен, и производился - но как-то так своевременно и незаметно, что вроде его, ремонта то есть, совсем и не было. Пошли нефтяники за Абинскую, на земли Крымского района, - и там пролегли дороги. И за Крымскую — на Варениковскую, Новотроицкую, Ханьков, дальше, дальше... А как не вспомнить сейчас о том, как долгие годы, считай до развала Союза, если ещё не дольше, мы, не нефтяники, пользовались их транспортом, как своим собственным. Хотя уже транспорт стал самостоятельной отраслью, в одном только посёлке Холмском (был такой период в жизни станицы Холмской), на выезде со стороны Краснодара, поднялись два автотранспортных предприятия — грузовое и пассажирское. И автобусы — будем говорить только о них — побежали во все станицы и хутора, связали Абинск не только с Краснодаром, Новороссийском, Анапой, но и с дру- гими, более дальними городами. В Ахтырском, например, чтобы уехать в Абинскую, а затем, попозже, в Абинск, можно было сесть на рейсовый автобус в трёх местах: на автостанции, у холодильника и на трассе Краснодар-Новороссийск, у кафе. Были выверены маршруты и цены на билеты, можно было уехать далеко и приехать издалека. А рядом, как и в 1949—1950 годы, существовал транспорт нефтяников. Уже не принадлежащий им, как принадлежали когда-то, на заре новой жизни, им машины вахтовых перевозок. На которых мы ездили кто на Бурплощадку, а кто — потом — и в городок, а потом — в посёлок Ахтырский. Просто теперь в распоряжение нефтяников были выделены небольшие комфортабельные автобусы — перевозить вахтовиков: они-то никуда не делись... Напротив, ездить с каждым годом приходилось всё дальше - буровые уже и за Кубань шагнули'. - и большему числу людей. В назначенное время — кто раньше, если ему ехать дальше, кто позже, - автобусы, аккуратные, по-моему, горьковские «газоны», потом, правда, пошли и «пазики», подкатывали к автостанции посёлка, до этого городка, брали несколько человек вахтовиков - кто-то приезжал уже из Холмского, основная часть, естественно, ахтырчане, потом подберут ещё в Абинске, Крымске, — и везли, как правило, с полупустым салоном, на вахту, на работу — на промыслы, на участки, на буровые... Лучше всего пользоваться этими «вахтами» было нам, абинчанам. Если ты приехал один или с друзьями к товарищам, на футбол, на танцы или на дружеское застолье, не стоило торопиться успеть на рейсовый Северская—Абинск. Зачем: ведь чуть позже, где-то ближе к девяти-десяти вечера, будут «вахты». И там их не одна машина. На какую-нибудь обязательно усадят. И усаживали, водители «вахты» никогда не отказывали. Причём нередко можно было проехать и бесплатно. Но мы, правда, старались всегда быть к водителям доброжелательными, как и они к нам, - ведь многие были, кроме всего прочего, и знакомыми, а то и друзьями. Кому была нужна наша нефть, большое число производств? А вы знаете, всем... Не знаю, может быть, именно поэтому, когда сейчас слышишь, как сокращается, да что там сокращается, прекращается добыча «черного золота» — вот когда наконец мы осознали истинную сущность словосочетания, придуманного нами, журналистами, в 80-е годы прошлого века! — как продаются промысловые земли, объекты недвижимости и даже нефтяные скважины, становится грустно. Всё понимаешь, а грустно...

Встреча, которой не было
Так бывает. Ехал на днях через Варениковскую, мелькнул поворот налево. Кто-то произнёс слово «Кудако». Что теперь нам это слово? Но вдруг вспомнилось: речка Кудако, теперь просто сухая балка, странный памятник под странным же названием «бабушка» - так нефтяники звали это сооружение и место, где полковник Новосильцев, первый кубанский нефтяник, скажем так, получил первую нефть. Ударным способом. Если вспомнить, что произошло это в 1864 году, то точно «бабушка», тогда, в начале 60-х, сейчас так она уже «пра». Между прочим, примерно в то же время Новосильцев нашёл нефть и на территории теперешнего Абинского района, да и не в одном месте: южнее Абинской и восточнее Холмской, на реке Зыбза. И где она, наша «прабабушка».  Вспомнилось и другое - абинские, вернее ахтырские, из городка, нефтяники. Интересные люди...

Впервые в городок я попал как представитель общественности, вернее как работник газеты «Знамя труда», где-то в начале мая 1959 года. Впервые я предъявил своё удостоверение - оно свидетель того, далёкого теперь времени, - в строгом, огромном, гулком Доме культуры нефтяников (ДКН). Городок уже был в общем построен, считай у каждого дома цвели цветы, поднимались деревья. Особенностью городка были странные деревья, с огромными, почти круглыми, со сковородку, листьями, назывались катальпа. Городку, говорили, было десять лет, он был молод и говорлив, красив и наряден. Чуть больше было лет и его жителям - работникам промыслов, буровых бригад, цехов, мастерских и других контор. Может, кто хочет спросить, почему я, прибыв в Ахтырский, пошёл не на промысел, не в управление, а в ДКН? Поясню: всю работу «нефтянки» в газете освещала моя коллега, соседка по кабинету, Галина Сергеевна Галинская, интереснейший человек и мой первый учитель, корреспондент промышленного отдела, земля ей пухом... А моё дело было иным: письма читателей, рассказы о том, как живут жители района вне работы. А в Ахтырском городке в то время жизнь вне работы била ключом. II центром сё был ДКН, а в нём, пожалуй, главным - Василий Павлович Краснобабцев, балетмейстер, чей танцевальный коллектив гремел на всю Кубань. Вся «городская» молодёжь была, что называется, без ума от его ансамбля, - а в нём была, мне кажется, вся молодёжь, и что интересно танцевали. может, правда. н не столько от ансамбля. сколько от примы, солистки? Зои Баглей. Мо­лодые люди о ней только и говорили, называли её ахтырской она была из станицы "гитарой с узорами". Но справедливости ради надо признать, что а ДКН не дремали и другие кружки художественной самодеятельности. Очаровывала зрителей Раиса Помелова в драматических спектаклях, заливался на трубе рвал души меломанов демобилизованный моряк Алек­сандр Куемжиев, заставляли млеть сердца любителей песни а кто ж их не любит? певци и музыканты. и среди них Николай Мержа. весельчак и певун, из молодых специалистов. Скажу, не привирая все "горожане", независимо от возраста, любили что драму и тайны, что музыку и песня Каждый концерт в ДКН. а были они здесь часто, собирал полный зал. Одних я слушал в зале, других видел на репетиции. кого-то запомнил, кого-то нет, а с Василием Павловичем Краснобабиевым подружился на всю жизнь. С кем я не встретился тет-а-тет и не поговорил. Должен был - видел его если не в ДКН. так на комсомольском пленуме - но поговорить не довелось... А когда в марте 1963 года я - уже корреспондент радио - пришёл в управление " Абинскнефть". имея вопросы и желание получить на них ответ. Николая Мержи в городке уже не было.  Почему-то было обидно, я о нём слышал много интересного. Пытался узнать подробнее, каким он был для тех кто знал его по работе, кто был рядом- слышал общие слова. Иногда было и так; «А зачем он тебе? Его же нет? Потом вдруг заметил; люди, хорошо знавшие его. умерли, уехали, забыли - у каждого, естественно, своё времени-то прошло столько... Сегодня, когда посёлок Ахтырский. нефтяники собираются отмечать своё 65-летие, понял дальше тянуть некуда, скоро ведь и нас забудут. Не­которые о живущих здесь нефтяниках ничего сказать не могут. А о тех что уехали... Понятно, мой материал субъективный, зло портрет человека, заиса ный со слов других, но - мной. Кто-то, естественно. представляет его совсем другим. А мой незнакомый Николай Мержа - такой...Он был дитём войны, чуть старше нас. Был худеньким хлопчиком. Война опалила его отрочество и раннюю юность. В гол окончания вой­ны, - итак поступали, между прочий, многие. - он понял хватит учить­ся, надо идти работать. Во-первых, кому-то же надо - что когда ещё солдаты с войны придут, а во-вторых, надо ведь и семье помочь. И он оставляет школу, уходят на производство. По старой кубанской привычке любил петь. Кстати, это было характерно для нашей юности. Сколько я читал писем и слышал рассказов о том. как в военные и первые после войны годы молодые люди, девчата, прямо на работе, если дело было в поле, или усевшись кружком в перерыв, пели даже тогда, когда хотелось плакать Как написала мне одна из респонденток :"- и наплачемся, бывало, и напоёмся". Что ещё характерно; школу он не бросил, он её оставил, чтобы потом ' попозже, закончить - и школу, и индустриальный институт в Баку. И стать нефтяником. Когда он пришёл в управление «Абиннефть» - неясно. Ясно другое: в 1962 году он, как сам говорил, «бросил тёплые края и махнул в город Березов»... Что мы, кубанцы. знали тогда об этом месте? Пожалуй, одно - по картине «Меньшиков в Березове» - о том, что это был ссыльный край, куда даже лучшего друга Петра I - «мин херц» - «законопатили». Из рассказов старожилов «Абиннефти» я узнал, что Мержа, несмотря на малый срок, успел поработать и на первом, и на втором промыслах. Причём если на втором промысле он был помощником мастера, то на первом -уже мастером. На втором промысле, говорили, он успел побывать на всех участках — долго на одном месте его не держали. Конфликтовал с на- „ чальством — имел предложения, они носили производственный характер. Причина и конфликтов, и отъезда, на мой субъективный взгляд, заключалась в том, что молодой, свежий, а главное, амбициозный специалист с высшим образованием оказался, как говорят, «не в том месте и не в то время». Пройдёт пара-тройка лет, и на промыслах и в отделах управления «Абиннефть» развернётся борьба: и за повышение отдачи пласта (тут и закачка воды, и разогрев пласта паром, и даже создание управления «Термнефть»), и за автоматизацию и телемеханику на промыслах, и за изменение структуры самой организации. На промыслах расцветёт рационализаторская работа. Но это потом. А пока - и именно в это время как раз, скорее всего, и пришёл Николай Мержа и «забодал» всех своими предложениями, — управление добилось хороших успехов в добыче «чёрного золота» — нефть, говорили, шла через «штуцер», -уверенно побеждало в соревновании. Мне как корреспонденту районного и, внештатно, краевого радио довелось присутствовать на вручении орденов и медалей нефтяникам Кубани, скорее всего в честь 100-летия российской нефти. Вручал их первый секретарь крайкома КПСС Г. Золотухин. Не случайно местом вручения наград был выбран актовый зал ДКН посёлка Ахтырского. И больше других наград получили работники «Абиннефти». Работа спорилась. И главное: все должности были распределены и заняты, и на каждой - крепкий специалист.